JК
Ходи невредимым ! (Великий Моурави - 4) :: Антоновская Анна Арнольдовна
Страница: 11 из 981Саакадзе, потрепав его поредевшую гриву, грустно сказал: "Нет, Джамбаз, я не изменил тебе, я помню, как обязан твоей стремительной легкости, но, друг, время беспощадно, оно не щадит и коней. Я беру твоего сына, ты бери моего". Джамбаз понимающе смотрел на господина черными затуманенными глазами.
С того дня каждое утро, когда возвращался Иорам с необходимой Джамбазу прогулки, Русудан выходила встречать коня. Она давала ему кусочки сладкого теста из своих рук, гладила его опущенную шею и жалостливо следила, как затем он устало, по-стариковски жует саман.
Годы, бурные годы промчались под копытами Джамбаза. Трубили серебряные трубы победы, падали города, слитые тени коня и всадника проносились по раскаленным пескам, склонялись ниц плененные владыки, под афганскими облаками кружил конь, к его копытам падали золотые ключи твердынь, от пронзительного ржания вздрагивали в джунглях неведомые звери, раджи бросали к его ногам слоновые бивни, он вздымался на дыбы у стен Багдада и в ореоле страусовых перьев гордо вступал в Исфахан.
Отошла жизнь, полная огня, страстей и стремлений. И вот сейчас Джамбазу осталась горсть ячменя, которую он с трудом дожевывает...
- Э-э, Иорам, где отец?!
В ворота вместе с Автандилом ворвалась жизнь, молодая, нетерпеливая.
- Отцу сейчас не до тебя, - с нарочитой холодностью ответил Иорам.
Он завидовал брату, завидовал его возрасту и мечтал о сотне в золотистых плащах, шумящих, как ливни, - именно о такой сотне, над какой начальствовал Автандил.
С того дня каждое утро, когда возвращался Иорам с необходимой Джамбазу прогулки, Русудан выходила встречать коня. Она давала ему кусочки сладкого теста из своих рук, гладила его опущенную шею и жалостливо следила, как затем он устало, по-стариковски жует саман.
Годы, бурные годы промчались под копытами Джамбаза. Трубили серебряные трубы победы, падали города, слитые тени коня и всадника проносились по раскаленным пескам, склонялись ниц плененные владыки, под афганскими облаками кружил конь, к его копытам падали золотые ключи твердынь, от пронзительного ржания вздрагивали в джунглях неведомые звери, раджи бросали к его ногам слоновые бивни, он вздымался на дыбы у стен Багдада и в ореоле страусовых перьев гордо вступал в Исфахан.
Отошла жизнь, полная огня, страстей и стремлений. И вот сейчас Джамбазу осталась горсть ячменя, которую он с трудом дожевывает...
- Э-э, Иорам, где отец?!
В ворота вместе с Автандилом ворвалась жизнь, молодая, нетерпеливая.
- Отцу сейчас не до тебя, - с нарочитой холодностью ответил Иорам.
Он завидовал брату, завидовал его возрасту и мечтал о сотне в золотистых плащах, шумящих, как ливни, - именно о такой сотне, над какой начальствовал Автандил.