Ходи невредимым ! (Великий Моурави - 4)   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

И еще обещал толмач свести их к мастеру Митрию Коновалову,делавшему для самого царя Михаила Федоровича зерцало, которое вытравливал и золотил немчин Тирман. Привлекали Гиви и сабли московских оружейников "на кизилбашский выков" и "на черкасское дело".

Даже у архимандрита Арсения в последние дни нетерпеливо застучали четки. Но Дато не смущало вынужденное бездействие. Как всегда в странствиях, он жадно присматривался к новым местам и людям. А Москва в беспрестанном колокольном звоне, в своем неистовом гуле, в мечущихся дымах ничем не походила ни на Исфахан, ни на Багдад.

У ворот Греческого подворья Дато и Гиви следили за проездом пушек, а волокли их отборные лошади, поблескивая черным серебром. От тяжелых колес несло сладко дегтем, пахучим маслом, отнюдь не лампадным.

- Огненный бой! - задохнулся от восторга Гиви. - Вот для шаха Аббаса закуска.

- Только для шаха Аббаса, "льва Ирана", - усмехнулся Дато. - А для султана, "средоточия вселенной", что? Рахат-лукум?

Толмач горделиво пояснил:

- На Пушечном дворе сии пушки отливают с "дельфинами, цапфами и тарелью".

- С "дельфинами"? - просиял Гиви.

Широко шагали пушкари, с густыми бородами "лопатой", лихо заломив шапки, в форменных, обшитых галунами кафтанах, придерживая на ходу сабли. И пели:

Как на Пушечном

дворе,

В стольном граде

при царе,

От зари

и до зари

Пушки ладят

пушкари.

Пушки ладные!

Осадные.