Ходи невредимым ! (Великий Моурави - 4)   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

А цель у патриарха была особая: напрочь очиститься от соблазнительных видений польского плена, ясновельможных панночек, щеголявших в ментиках и сапожках, точь-в-точь как Марина Мнишек и подобные ей, жене самозванца, ведьмы.

Жарко разгоняли полумглу свечи, как подобало, тонкие и толстые, перед иконой "Неувядаемый цвет". Пригляделись. Перед ликом богоматери застыли в мраморной неподвижности двое: молодец, ладно скроенный, и по его правую руку женка, видно, его, ладная, хоть не высокая, да гибкая, чертами под стать гречанке. Толмач приветливо им кивнул.

- Во здравии? Ну, добро, Михаил и Татиана. А грузинам шепотом поведал, опасливо косясь на икону святого Елисея сумского:

- Неподвижность в миру токмо обман. Плясуны они отменные. Вот в канун года Нового, на пиру у князя Хилкова, как в Большой терем внеслись сахарные лебеди, он, Михайло, прыжками под самый свод зачаровал тех лебедей, а она, Татиана, на гишпанский манер скок, скок, и искры из половиц выбила.

Толмач знал многих. Насупротив храма, как вышли, разговор повел с тут, видно, жившей сударушкой Анной, как завеличал ее. Роста она достигла среднего, волосы впадали в цвет каштана, а широко расставленные глаза поражали тайной силой прорицания.

- Аба! - изумился Гиви. - Будто видит на три века вперед. Такое как раз для шаирописца.

- Ты знаток песнопений, - важно напомнил Дато, - посоветуй царю Теймуразу назвать новые шаири "Спор глаз со временем".

Разговор грузин что поток, прорвавший вал. Гулкий! Чудной!

Анна заулыбалась: "Чужеземец, а впрямь будто знаком. Оба, как из далекого тумана. Встречники! На все три века".