Хунну в Китае   ::   Гумилев Лев Николаевич

Население многолюдной столицы империи Северная Вэй не объединяли ни предания, унаследованные от предков, ни цели, к которым все стремились бы, ни противопоставление себя чужеземцам, ни мечты о подвигах и свершениях, так как буддисты научили их не придавать значения мирским деяниям. Единственное, что у них было общего, — это легкий и веселый быт богатого города: базары, театр, кабачки с девицами, уютные дома и уверенность, что кто-то должен их оберегать и ублажать. Неизбежным спутником такой самовлюбленной обывательщины всегда бывает самый близорукий эгоизм. Ни один из лоянцев не рискнул бы жизнью ради того самого императора, который символизировал своей особой процветание и величие. У них даже атрофировалось воображение: они не могли себе представить, что есть некто, для кого долг и справедливость дороже жизни. Но отсталые табгачи северной Шаньси воспринимали жизнь как цепь обязанностей — к роду, к военачальнику, к семье, даже к своему стаду или табуну. Поэтому как только в Цзиньян прилетела весть об убийстве Эрчжу Жуна, его брат Эрчжу Ши-лун поднял по тревоге всех имевшихся под рукой всадников, которых оказалось всего одна тысяча, и вступил в Лоян, разметав преградивших ему путь императорских гвардейцев. Он требовал выдачи тела брата, а заодно попытался схватить предателя-царя. Сожжение моста через Хуанхэ одним храбрым гвардейским офицером приостановило приток подкреплений к Эрчжу Ши-луну и задержало пятый акт трагедии. Но, когда северные всадники переправились через Хуанхэ и подошли к столице, императорская гвардия разбежалась, покинув свои посты.