Жертва (Великий Моурави - 2)   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

В надвигающейся мгле странно топорщилась черная мохнатая бурка.

За Саакадзе скакали Эрасти, Папуна и исфаханские сарбазы. Пропустив свои отряды вперед, "барсы" долго стояли безмолвствуя.

- Что же нам делать, друзья? - спросил Ростом.

- То, что велел Георгий, - холодно ответил Даутбек.

- И еще надо помнить: кто пошел по высокой дороге, не должен бояться обрывов... Будем же веселы, бедные "барсы", - сказал Дато.

- Не знаю, кто куда подымется, а я и одним глазом отсюда вижу: грузинский народ от персов в обломках лежит! - Матарс нервно сорвал с глаза черную повязку и выбросил на дорогу.

- А я с этого дня плюю на свои руки! - с ожесточением выкрикнул Пануш.

- Или я черту башку сломаю, или черт мою башку сломает, но я ничего не понимаю... Глубоко в сердце смотреть не хочу, но раз Георгий сказал, чтобы терпели, значит, он что-то замышляет.

- Конечно, Димитрий, замышляет... Мне сегодня этот сухой Петре сказал на Картли персы идут. Гиви вскрикнул и схватился за сердце.

- Тише, ишак! А ты думал отсюда шадимановские замки достать?..

Ночью бледная луна освещала развалины Греми. Одиноко бродил по пустынным улицам Георгий Саакадзе. Где-то сквозь заглушенное рыдание слышалась оплакивающая воина тушинская песня.

Зеленое поле веселий тушин

В тумане поблекло, в снегу побледнело,

Разорваны нити сказаний долин,

И сердце тушинское оледенело.