Жертва (Великий Моурави - 2)   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

- Георгий, слышишь ликование народа?! Кто дал Грузии такую радость?! Слышишь смех, танцы, песни, слышишь восторг?! Но сколькие из пирующих лишились отцов, сыновей, братьев в священной войне? Лишились во имя родной земли и ликуют...

- Георгий, почему спрятался? Какое время отдыхать в шатре?! Элизбар евнуха поймал! Проклятый, грузинское платье надел. Наверно, лазутчик! Хотел ускользнуть, но Гиви узнал исфаханскую собаку, на куски изрубил.

- Идем, дорогой Георгий, народ ждет.

- Идем, друзья! Папуна, дай Эрасти воды...

Папуна шагнул, кувшин выпал у него из рук. Схватившись за сердце, Папуна выбежал из шатра.

- Ничего, батоно... от всех я... сам... спрячу, - едва слышно простонал Эрасти, протянув руку к голубому платку.

- Что с ними?! - изумился Димитрий.

- Ничего. Идем, друзья! Народ ждет! - Саакадзе обнял Димитрия и Даутбека и поспешно вышел с "барсами" из шатра.

Дапи гремели, отбивая лекури.

Автандил схватил барабан и яростно забил по натянутой коже. Мухран-батони и Трифилий, вторя всем, хлопали в такт ладонями.

В кругу двухэтажного хоровода Русудан словно плыла, изгибая белые руки. Вокруг нее неистовствовал в пляске Мирван.

"Паата, мой Паата!" - шептала Русудан, и лицо ее то розовело, то покрывалось смертельной бледностью.

Остановился Георгий: "Когда в последний раз танцевала Русудан? Да, в Носте, когда в первый раз Паата вскочил на коня".

Заздравные крики встретили Саакадзе. Как пламя, взметнулась песня. Взлетели роги.

"Поминки моему Паата", - подумал Георгий.