Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса   ::   Говоров Александр

Как он ни объяснял ей, что не в силах что-нибудь изменить, она, сжав кулачки, топала ногами, по щекам от крашеных ресниц текли черные потоки.

Тогда, видя, что ее усилия бесполезны, она объявила, хватая теплый платок:

- Пойду предупрежу. Извольте подать лошадь. Канунников стал кликать челядь - Митька, Савка, Вавила! Приказал Степаниду взять, как бы ни бултыхалась, и запереть в людской баньке, которая была без окошек, навесил замок, а ключ - к себе на шнурок вместе с нательным крестом.

- О русише барбар! - возмущалась Карла Карловна. - Как сие мошно!

А полуполковница металась, не зная, как ей быть: бежать за новостями к Варламу на Шаболовку или оставаться тут - вдруг события как-нибудь еще повернутся? Канунников велел выставить стражу у дверей, никого не выпускать.

Ночью Максюта постучал в калитку опустевшего киприановского дома:

- Меня Татьян Татьяныч прислал... Завтра вам будет зорение... Бегите!

- Куда же? - спросил, глядя из-под очков, Онуфрич, который вышел к нему со штангенциркулем в руке. - Куда?

- Да вот к Кречету хотя бы... В тележный сарай... Киприанов улыбнулся и потрепал ему вихор:

- Мы к ворам не бегаем...

А Бяша даже вообще не встал с постели, где он при свете агарка читал какой-то французский волюм.

Обер-фискал не зря избрал канун Покрова как время для турбации Киприановых. Это храмовой праздник у Василия Блаженного. На всей Красной площади стоят, задрав оглобли, распряженные телеги приезжих. Кареты к храму подкатывают одна за другой, подарки несут, вклады, больных ведут, чающих исцеления. Народищу видимо-невидимо.