Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса   ::   Говоров Александр

Шут напевал себе на бегу:

- Покров бабий, батюшка! Покрой меня, девушку! Стеша останавливалась и молила, прижав руки к груди:

- Не дразни, Татьян Татьяныч... Ступай лучше назад!

Накануне вечером отец выпустил ее из баньки. Она тут же направила почтенную полуполковницу в Кадаши за новостями. Та явилась к полуночи, сообщив, что Киприановы сидят в своей прежней каморе, никого с ними нет.

- Вот клушка эта полканиха! - рассердилась Стеша. - Не могла узнать, стоит ли там охрана!

Всю ночь она не сомкнула глаз, наконец решилась. В девичьей взяла людскую поневу, кожушок. Лапотки у нее были от лета - отец велел в них бегать по саду, так здоровее. Никого не будила, бодрствовали только ее сенная девушка, перепуганная до слез, да мачеха Софья, которая не спала из сочувствия.

- Ах, Софьюшка, - говорила ей Стеша, - не плачь ты надо мною... Амур, божок несуразный, пронзил меня стрелою безвозвратно, ныне я раба судьбы своей! Ступай лучше к батюшке на половину, - не ровен час, спохватится он.

И так как Софья продолжала ее отговаривать, вспылила:

- Уж тебе бы молчать!.. Купил тебя отец, ровно вещь на торгу! И Наташка эта Овцына, дура слякотная, слезою изошлась, а за своим Малыгиным идти не смеет. Я вам докажу, из какой плоти я сотворена!

Сделав такое заявление, она через заднюю калитку выскользнула к ручью Гачке и мимо громады Покровских ворот помчалась в темноту. Оказалось, что не спал еще и Татьян Татьяныч, шалун, он, не спросясь, кинулся за ней.