Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса   ::   Говоров Александр

Однако все обошлось. Генерал-фельдцейхмейстер просфору принял с почтением, - должно быть, ему не впервой уж приходилось бывать в подобной ситуации. Молебен окончился. Все шумно поспешили к скамьям, а Магницкий, надрывая голос, напоминал питомцам, чтобы садились со всяким почтением и всевозможной учтивостью, без конфузии, не досаждая друг другу. Наконец разместились класс за классом, и возле каждой скамьи встал классный дядька с розгой.

Преподаватели и приглашенные рассаживались под портретом царя Петра Алексеевича за длинный академический, накрытый парчовой скатертью стол. Служители внесли аспидные доски, квадранты, компасы и прочую навигационную посуду, а также глобус малый в медных обручах.

- Начинается экзамен! - провозгласил Леонтий Магницкий и, пригладив длинные седые патлы, заложил их за уши. - Досмотрение уставное приращению ваших знаний! Напомню наставление к сему государево: экзамен имеет быть чинен с равною для всех правдою, без всякой льготы ниже отмены во всем, что добрый навигатор должен знать.

Генерал-фельдцейхмейстер вновь смежил веки - надобно вытерпеть теперь еще пару часов скучнейшего экзамена. Государь Петр Алексеевич, тот даже из экзамена умел извлекать всеобщий интерес - сердился на тех, кто выказывал в знаниях "неты", спорил, даже, не в силах удержать гнев, дрался! Но лишь только царя нет - всякое его же наиполезнейшее начинание превращается в самую мертвую казенщину.