Жизнь и дела Василия Киприанова, царского библиотекариуса   ::   Говоров Александр

"Снова раскольничьи проделки, - подумал Ушаков. - А Салтыков-то, Салтыков! Неисправим царский свояк". И приказал Митьке Косому:

- Бери этого Мануйловича, скачи с ним к Салтыкову, тройку возьми мою, она угонная, с бубенчиками, мигом домчит во дворец к Салтыкову. Затем вернешься, доложишь, как и что. Доносителя же этого, Мануйловича, ни в коем случае не выпускай.

И возвратился в зал за парчовый стол. Очень ему было интересно наблюдать за генерал-фельдцейхмейстером, который явно от него отворачивался. "Что, Яшка, не нравлюсь я тебе?" - хотелось ему бросить в это высокомерное, не по-русски красивое лицо.

Как ненавидел Ушаков, скорее, как презирал он всех этих "птенцов гнезда Петрова", этих "первозванных", как однажды изволила выразиться царица Екатерина Алексеевна. Тех, кто был призван к опальному отроку-царю в потешные еще сопливыми мальчишками, чтобы разделить его судьбу. А судьба-то оказалась милостивой, и вот бывший пирожник - ныне светлейший князь, а сын певчего - генерал-прокурор, а захудалые недоросли - министры. И каждый глянь на него! - будто и не человек, а полубог. Взгляд, устремленный вдаль, затуманен государственной заботой, речь медлительная, каждая фраза - с особым значением...