Бесприданница   ::   Островский Александр Николаевич

Вылез из своей мурьи: «Если вы, — говорит, — хоть полено еще подкинете, я за борт выброшусь». Боялся, что котел не выдержит, цифры мне какие-то на бумажке выводил, давление рассчитывал. Иностранец, голландец он, душа коротка; у них арифметика вместо души-то. А я, господа, и позабыл познакомить вас с моим другом. Мокий Парменыч, Василий Данилыч! Рекомендую: Робинзон.

Робинзон важно раскланивается и подает руку Кнурову и Вожеватову.

Вожеватов . А как их по имени и отчеству?

Паратов . Так, просто, Робинзон, без имени и отчества.

Робинзон (Паратову) . Серж!

Паратов . Что тебе?

Робинзон . Полдень, мой друг, я стражду.

Паратов . А вот погоди, в гостиницу приедем.

Робинзон (показывая на кофейную) . Voila[ 1 ]!

Паратов . Ну, ступай, чорт с тобой!

Робинзон идет в кофейную.

Гаврило, ты этому барину больше одной рюмки не давай; он характера непокойного.

Робинзон (пожмиая плечами) . Серж! (Уходит в кофейную. Гаврило за ним.)

Паратов . Это, господа, провинциальный актер. Счастливцев Аркадий.

Вожеватов . Почему же он Робинзон?

Паратов . А вот почему: ехал он на каком-то пароходе, уж не знаю, с другом своим, с купеческим сыном Непутевым; разумеется, оба пьяные до последней возможности. Творили они, что только им в голову придет, публика все терпела.