Без вины виноватые   ::   Островский Александр Николаевич

Ведь ты меня знаешь; я на похвалы не очень щедр; а я тебе вот что скажу: я только раз поговорил с ней, и все наши выходки, молодечество, ухарство, напускное презрение к людям показались мне так мелки и жалки, и сам я себе показался так ничтожен, что хоть сквозь землю провалиться. Мы при ней и разговаривать-то не должны! А стоять нам, дурачкам, молча, опустя голову, да ловить, как манну небесную, ее кроткие, умные речи.

Миловзоров . Нет, я со всеми развязен.

Незнамов . О, несчастный!

Миловзоров . Ведь это философия, мамочка!

Незнамов . Замолчи! Сочти так, что ты не слыхал моих слов, что я с этой стеной разговаривал. Ты не знаешь, долго ли Кручинина здесь пробудет?

Миловзоров . Я полагаю, что она скоро уедет.

Незнамов . Почему?

Миловзоров . Да так: открылись некоторые обстоятельства, старые грешки.

Незнамов . Я тебе приказываю говорить об этой женщине с уважением. Слышишь?

Миловзоров . Я бы рад говорить с уважением, если тебе это приятно; но всех молчать не заставишь; я повторяю только чужие слова.

Незнамов . Вы сами же сочинили какую-нибудь гадость, да и расславляете везде. Я вас знаю, вы на это способны. Ты скажи всем, что я обижать ее не позволю, что я за нее…

Миловзоров . Прибьешь? От тебя, мамочка, только того и жди.

Незнамов . Нет, не прибью…

Миловзоров . Не прибьешь, помилуешь?

Незнамов . Я убью до смерти.

Миловзоров (с испугом) . Ну, вот, мамочка! Как же можно с тобой разговаривать? Ну тебя! Оставь меня, не спрашивай. Я уйду.