Сан-Антонио в Шотландии   ::   Сан-Антонио

Через десять минут я с безумной радостью слышу нежный голосок, сообщающий мне, что Франция слушает.

Голос Старика:

— Однако!

Такой прием может охладить кого угодно.

— Я спрашивал себя… — продолжает он.

По моему молчанию ему становится ясно, что я обижен, и он меняет тон.

— Я начал за вас волноваться, мой дорогой друг… Вот это уже лучше. Теперь можно поговорить. Во взвешенных на аптекарских весах выражениях я крайне сжато рассказываю ему о происшедших событиях: о нашем приезде в Стингинес, об инсценировке нападения на Синтию, о пистолете и ключе в ее сумочке, о моем переезде в замок, о его обитателях, о драке с сэром Конси, о моем ночном визите на завод и сделанном там открытии, о нападении, жертвой которого я стал, наконец, о заполучении шкатулки.

Обычно после моего доклада Старик начинает молча думать, даже если это молчание приходится оплачивать по тарифу международного телефонного разговора. В этот раз он нарушает традицию и кричит:

— Вы проделали фантастическую работу, мой мальчик!

"Мой мальчик”! Это в первый раз. В лучшие дни я имею право на “мой дорогой Сан-Антонио”, “мой добрый друг”, но впервые за время работы в конторе я слышу от Лысого “мой мальчик”. На мои глаза наворачиваются слезы.

— Все это время Берюрье был мне очень полезен, господин директор. Возможно, до завершения дела об этом говорить рано, но я позволю себе прямо сейчас попросить вашего согласия на присвоение ему звания старшего инспектора.

Старик ничего не отвечает. Он не любит, когда его просят о наградах.