Граф и Анна   ::   Могилевцев Сергей

Ведь так заманчиво, претворяясь мальчиком для битья, маленьким замученным идиотом, наблюдать со стороны эту безумную, затянувшуюся на долгие годы комедию; подыгрывать этой комедии, вводить в нее новые, несуществующие ранее персонажи, незаметно манипулировать играющими актерами, готовя для пьесы неожиданную развязку; ведь так заманчиво быть неискренним. Но ведь тогда получается, что я действительно хуже, чем те, кто меня окружаете что я действительно скверный и негодный мальчишка, на которого необходимо свалить все мыслимые и немыслимые грехи; что я достоин роли козла отпущения, и выбор, сделанный моей любящей мамой, пал действительно на того, кто его заслужил.

Пауза. Тихим, дрожащим от слез голосом.

Вот мы и пришли к тому, с чего начинали: я скверный, негодный, самый плохой из всех мальчиков; я виновен в смерти моего родного отца; и, самое главное, я совершил в детстве нечто такое, за что меня надо четвертовать; ибо таким, как я, страшным преступникам, не место в нашем цветущем городе!

Молчит, смотрит в сторону моря, медленно раскачивается из стороны в сторону.



Явление второе



Из– за поворота выходит С т а р и к; на плече у него, как всегда, старая холщовая сумка, наполненная необходимым добром, собранным в разных местах; некоторое время он молча стоит сбоку веранды и наблюдает за Г р а ф о м, который его не видит.

Г р а ф в отчаянии то сжимает руками голову, то жестикулирует и бьет кулаком по подлокотнику кресла; он находится в последней степени отчаяния, и не знает, что же ему предпринять.

С т а р и к (выходит из укрытия, останавливается напротив веранды, участливым и одновременно насмешливым голосом).