Граф и Анна   ::   Могилевцев Сергей

Что, дружок, стало невмоготу? прижало так, что готов или повеситься, или бежать отсюда куда глаза глядят? как бежал когда-то твой насмертьперепуганный отец, которого прижало так же, как и тебя? который тоже был готов или повеситься, или спасаться, как от чумы, на первом же уходящем из города корабле; прихватив впопыхах то немногое, что у него еще оставалось? а именно старенький, наполненный поношенным бельем сундучок? да еще, возможно, пару стоптанных, не раз и не два чиненных башмаков? мне кажется, что у тебя нет больше времени ни на сундук, ни даже на башмаки.

Г р а ф. О чем ты, Старик, говоришь? какой сундук, какие стоптанные башмаки?

С т а р и к. Беги, Граф, беги, пока есть у тебя в запасе немного времени, пока еще не настал вечер, не потянуло с моря теплой и душной, убивающей все надежды и все мечты дымкой, не проснулась Афродита, не пришли сюда на веранду ее верные друзья и подружки, и не погубили окончательно твою бессмертную душу.

Г р а ф (протестующе). Но послушай, Старик, ты не прав, потому что я ужасный преступник, виновный в смерти родного отца; мне нет прощения ни на земле, ни на небе.

С т а р и к (со злостью). Ты ужасный дурак, если веришь во всю эту выдуманную чепуху! говорю тебе, что твой отец не погиб, и ты, его сын, никогда не совершал ничего страшного и ужасного; такого, за что можно было себя осуждать; разве что протирал девять лет штаны на веранде, – вместо того, чтобы, как все нормальные люди, взять Анну за руку, и уплыть отсюда ко всем чертям, подальше от розовых шкварок твоей милой мамаши и ее не менее милых друзей.

Г р а ф (неожиданно решившись).