Сармат. Смерть поправший   ::   Звягинцев Александр

— Вот ты, дядько Трохим, марки с немчика содрал, а квитанцию забыл, небось, выписать?.. А если мы телегу на тебя спустим: так и так, мол, сержант ваш ментовской Опанасько валюту с иностранцев дерет и квитков не выписывает? По валютной развеселой статье нет желания загреметь, а, дядько Трохим?

— Яки марки, яка валюта? — лицо милиционера наливалось на глазах буряковым цветом. — Брэхня цэ! Брэхня!!!

— Органы никогда не «брэшут», сержант Опанасько! — ледяным тоном обрезал его старший. — За злостную клевету на органы тоже статья имеется.

— Та нэ дурыты, хлопци! — простонал милиционер.

Один из приезжих неожиданно крепко обнял его за плечи, а другой, тем временем, ловко выудил из кармана милицейской куртки, вместе с измятыми трояками, пятерками и червонцами, злополучные пятьдесят немецких марок.

— Это что? — скривил тонкие губы старший. — Валюта, дядько Трохим.

— Цэ ж дытыни прэзэнт на морозиво! — едва не заплакал тот.

Ответом ему было ледяное презрительное молчание приезжих, от которого у милиционера под курткой загулял сибирский мороз.

— А не поменять ли нам, дядько Трохим, к обоюдной выгоде твой «прэзэнт» на горилку с салом? — предложил один из приезжих.

— Цэ нэ можно, у магазини горилки нэма, — уныло ответил милиционер и, спотыкаясь на ватных ногах, направился к мотоциклу, стоящему за будкой. — Пойду, хлопцы, до села, може, у бабкы Ганны зараз самогону нашукаю. Гарный будэ самогон.