На всякого мудреца довольно простоты   ::   Островский Александр Николаевич

Старый стильсильнее был. Куда! Далеко нынче.

Крутицкий . Я согласен; но все-таки, как хотите, в настоящее время писать стилем Ломоносова или Сумарокова, ведь, пожалуй, засмеют. Так вот, может ли он дать моему труду, как это говорится? Да, литературную отделку.

Мамаев . Может, может, может.

Крутицкий . Ну, я заплачу ему там, что следует.

Мамаев . Обидите, за счастье почтет.

Крутицкий . Ну вот! С какой же стати я буду одолжаться! А кто он?

Мамаев . Племянник, племянничек, да-с.

Крутицкий . Так скажите ему, чтобы зашел как-нибудь пораньше, часу в восьмом.

Мамаев . Хорошо, хорошо. Будьте покойны.

Крутицкий . Да скажите, чтобы ни-ни! Я не хочу, чтобы до поры до времени был разговор; это ослабляет впечатление.

Мамаев . Господи! Да понимаю. Внушу, внушу.

Крутицкий . Прощайте!

Мамаев . Я сам с ним завтра же заеду к вам.

Крутицкий . Милости просим. (Уходит, Мамаев его провожает.)

Выходят Клеопатра Львовна и Глумова .



Явление второе



Мамаева и Глумова .

Мамаева . Молод, хорош собой, образован, мил! Ах!

Глумова . И при всем при этом он мог погибнуть в безвестности, Клеопатра Львовна.

Мамаева . А кто ж ему велел быть в безвестности! Уж довольно и того, что он молод и хорош собою.

Глумова . Коли нет родства хорошего или знакомства, где людей-то увидишь? где протекцию найдешь?

Мамаева . Ему не надо было убегать общества, мы бы его заметили, непременно заметили.