Не было ни гроша, да вдруг алтын   ::   Островский Александр Николаевич

Это ужасно! Я не знаю, за что они нынче все обижают меня. А все-таки здесь хорошо.

Баклушин . Нет, Настасья Сергевна, не утешайте себя, вам здесь нехорошо. Напрасно вы оставили вашу крестную маменьку.

Настя . Разве я сама ее оставила! Она начала меня упрекать: «Что ты все хорошеешь!» Ну, а что же мне делать! Я не виновата. Стала меня одевать похуже, а я все-таки лучше ее дочерей. Рассердилась за это да и прогнала меня.

Баклушин . Да, так вот что! Ну, теперь для меня дело ясно.

Анна . Да, ни за что обидели девушку. Да и нам-то какая тягость! Мы и сами-то с куска на кусок перебиваемся, а тут еще ее нам на шею спихнули.

Настя (с упреком) . Тетенька!

Анна . Что, Настенька, скрываться-то, коли он тебе знакомый! Пусть уж все узнает. Кабы с рук ее сбыть, вот бы перекреститься можно.

Баклушин . Сбыть! Точно вещь какую. А куда же сбыть ее вы думаете?

Анна . Кроме как замуж, куда ж она годится! Ничего она не знает, ничего не умеет.

Баклушин . Неприятное положение! Надо подумать об этом серьезно. Что же вы делаете?

Настя . Так, кой-что.

Баклушин . Не кой-что, вам надо трудиться! Вы хоть бы уроки давали.

Настя . Чему? Я сама ничего не знаю. Вы видели, как меня воспитывали. Меня учили только тешить гостей, чтоб все смеялись каждому моему слову; меня учили быть милой да наивной; ну, я и старалась.

Баклушин . Да. правда. Ну, так вот что: сами учитесь! Да учитесь прилежней.

Анна . Оно, точно, хорошо; только, пока учишься, надо кушать что-нибудь.

Баклушин . И то правда.