Не было ни гроша, да вдруг алтын   ::   Островский Александр Николаевич

Ты из меня, как паук, всю кровь высосал.

Крутицкий . Долго же ты помнишь! Ишь, какой памятливый!

Петрович . Век не забуду. И не попадайся ты мне лучше, не вводи меня в грех.

Крутицкий . Мы не в бессудной земле живем, не в бессудной.

Петрович . Ну, да уж в Сибирь пойду, а тебя доконаю. Отольются тебе мой слезы.

Крутицкий (толкнув Петровича) . Отойди от меня! Поди, поди!

Петрович . Ну, ты потише; а то ведь я из тебя баранок наверчу.

Крутицкий (замахивается дубиной) . Отойди, говорю тебе!

Петрович . Что! Ты дубиной грозиться! Ах ты, мухомор! (Отнимает дубину.) Тряхну хорошенько, только тебе и житья! (Замахивается дубиной.)

Крутицкий (бежит и задевает шинелью за дерево) . Ай, ай! Кто меня держит? Пустите!

Петрович . Вот и видно, что у тебя совесть-то нечиста! За сучок зацепил, да и испугался, и милости просишь. Рук-то марать не хочется (бросает дубину) , потому что ты, что гад ползущий, — все одно. Что, прикусил язык-то! Ишь ты, и шинелишка-то вся ползет, развалится скоро на тебе. А еще чиновник! Чином своим похваляешься! Сшей себе новую хоть на мои сиротские деньги, да уж и саван себе кстати на них же купи. (Уходит в лавку.)



Явление пятое



Крутицкий один.

Крутицкий . Вот он какой! Вот он какой! Насилу дух перевел. От него бегать надо. Он злой человек. (Задумывается.)

Вдруг в лавке громкий хор: «Хороша наша деревня». Крутицкий в испуге со всех ног бросается к своему крыльцу. На ходу, подле лавки, у него из шинели выпадает сверток.