Неприкаянность   ::   Джин Яна

Я видела: ты спал! Во сне

ты был и небыл. Всё – напрасно.

Твоё отсутствие ужасно,

как сон на смятой простыне.

Зачем ты вышел из реки

судьбы, её руки не стиснув?

Зачем усталым шахматистом

играл с судьбою в поддавки?

Отец и мать – родные пятна,

родимые. Но я – одна.

А муж и мужняя жена

лежат крест-накрест, как распятье,

на коем я водружена.

Пер. Ефим Бершин



СЛАБОСТЬ

Ты говорил то и дело,

что тело –

лишь одна из твоих примет,

а тебя – нет.

Есть лишь один заблудившийся призрак,

по которому запросто воссоздаёшь

всё, что было. Точнее, – его признак.

А если ещё точнее – ложь.

Пустота проявляется медленно, как на пленке, –

словно воздух в дублёнке,

обретая лишь форму и формулу,

что земля состоит из песка –

форменная

тоска.

Что с каждым взмахом ресниц око

становится частью лица, как окна

становятся частью дома.

А душа в темноте – бездонна,

и вмещает в себя другую душу.

Так до утра,

пока, как корабль на сушу,

душу не выбрасывает волна страсти.

Это – как застенчивое «здрасьте»,

обращённое к голому в бане

с прибавлением имени-отчества.

А душа – одна,

как дурак в нирване.

И утро – ад одиночества.

Ты говорил, что день –

тень

невыносимого бытия,

сотканного из лжи.

А я?

Скажи.