Одиссея (пер. В.В.Вересаева)   ::   Гомер

И про Цирцею, про козни и хитрость ее рассказал он,

Также, как он добрался до затхлого царства Аида,

Чтоб прорицанье души Тиресия старца услышать,

На корабле многовеслом как спутников всех увидал он,

Также и мать, что его родила и вскормила ребенком;

Как он пенье услышал сирен, сладкозвучно поющих,

Как он к Планктам-утесам приплыл и к ужасной Харибде,

Также и к Сцилле, которой счастливо никто не избегнет;

Как его спутники дерзко забили коров Гелиоса,

Как их корабль быстроходный разбил своей молнией серной

Зевс высокогремящий и спутники в море погибли

Все без изъятья, а сам он погибели черной избегнул;

Как он к нимфе Калипсо на остров Огигию прибыл,

Как держала она Одиссея, чтоб был ей супругом,

В гроте глубоком своем, кормила его, обещалась

Сделать бессмертным его и бесстаростным в вечные веки;

К этому сердца, однако, в груди у него не склонила;

Как, перенесши немало трудов, к феакам он прибыл;

Почесть они оказали ему, как бессмертному богу,

И в корабле отослали обратно в родную Итаку,

Меди и золота дав ему вволю, а также одежды.

Это он рассказал под конец уж, когда был охвачен

Сном, расслабляющим члены и прочь уносящим заботы.

Новая мысль тут пришла совоокой Афине богине:

После того как, по мненью ее, Одиссей многоумный

Ложем супруги своей и сладостным сном насладился,

Утренней тотчас велела Афина Заре златотронной

Выйти из вод Океана, чтоб свет принесла она людям.

С мягкой постели вскочил Одиссей и промолвил супруге:

"Досыта оба с тобой мы, жена, натерпелись страданий,

Ты – о моем многотрудном скорбя возвращеньи в отчизну,

Мне же Зевс и другие бессмертные боги все время,

Как ни рвался я, мешали достигнуть родимой Итаки.

Нынче, когда мы с тобой дождалися желанного ложа,

Оберегай у нас дома богатства, какие остались,

Скот же, который у нас наглецы женихи истребили, —

Многое я захвачу, другое дадут мне ахейцы

Сами, покамест всех стойл скотом не заполнят мне снова.

Я же в наш сад многодревный отправлюсь. Хотел бы проведать

Знатного там я отца моего, сокрушенного горем.

Вот что, жена, поручаю тебе, хоть сама ты разумна:

Только что солнце взойдет, – и тотчас молва разнесется

О женихах благородных, которых у нас тут убил я,

Наверх ты поднимись со своими служанками вместе,

Там и сиди. От бесед воздержись и не делай вопросов".