Подсекай, Петруша   ::   Горалик Линор

Но они всё лежали, к бочку бочок:

зайчик бодрствовал, крепко спал волчок,

и над сном его звёздочка восходила, –

и во сне его мучила, изводила, –

и во сне к себе уводила:

шёл волчок пешком, зайчик спал верхом

и во сне обо всём говорил с волчком:

"Се, — говорил он, — и адских нор глубина

рядом с тобой не пугает меня.

И на что мне Его дары,

когда здесь, в норе,

я лежу меж твоих ушей?

И на что мне заботиться о душе?

Меж твоих зубов нет бессмертней моей души".

Так они лежали, и их короны лежали,

и они прядали ушами, надеялись и не дышали,

никуда не шли, ничего не несли, никого не провозглашали

и мечтали, чтоб время не проходило,

чтобы ничего не происходило, –

но над небом звёздочка восходила.

Но проклятая звёздочка восходила.

* * *



Он нисходит, а тот как раз выходить, и они встречаются у реки, –

многоногой, влачащей по мутным волнам барсетки, сумочки и тюки,

изливающейся из первого к Рождественке, к Воскресенке,

из последнего — в мёртвые чёрные тупики.

Им обоим пора бы уже начать — а они молчат

и глядят друг другу через плечо.

А вокруг всё течёт себе и течёт, никто их не замечает, –

только дежурный у эскалатора что-то чует,

нервничает, когтями оглаживает рычаг.