Семь преступлений в Риме   ::   Прево Гийом

— Не поясните ли…

— Думай, Гвидо, думай! «Донна»! Как донна Гирарди, например! Бумажка, которую ты нашел в комнате Джакопо Верде: «do ghirardi»! Теперь понял? Указавший молодому Верде лицо, которое тот должен встретить в таверне «Волчья голова», имел в виду не «do ghirardi» как Донато Гирарди, a «do ghirardi» — как «donna Ghirardi»! Именно к своднице и обратился молодой человек, а не к ее сыну. Можно поспорить: ни одному из мужчин не было известно о существовании другого! И если принять эту версию, у обжигальщика не имелось никаких причиндля убийства Джакопо Верде!

— Этим и объясняется, что мы не нашли никакого смысла в той раковине и том ноже, — добавил я. — А также в маске удода и во всем остальном. Признание виновности обжигальщика не дает ответа на все эти вопросы!

— Рад, что ты так думаешь. Тем более что я продолжаю верить в значимость этих деталей. Стоит только найти точку сцепления… Примерно как на полотне, когда художник накладывает небольшие мазки на свою картину для того, чтобы…

Он вдруг замолчал. Знакомый мне огонек зажегся в его глазах.

— А почему бы и нет? Почему бы нет, Гвидо? Ты не подумал о живописи?

— О живописи?

— Да. Я как-то сказал тебе, что все это мне что-то напоминает. Может быть, незачем рыться в книгах… Может быть, все дело в какой-то картине, которую я видел, в манере художника, которого я знал. И мой ум непроизвольно ассоциировал их с этими преступлениями… Что-то вроде аналогии, механизм которой от меня ускользает, но он тем не менее существует, разумен и имеет свой смысл.