Рассказы о чудесном   ::   Мориц Юнна

Отец закурил, и дым его сигареты струился через плечо, на Алешу, и с каждым шагом Алеша вдыхал этот дым, хоть он ему не был сладок. Но кто-то устроил так, что выдох отца приходился на вдох сына. И как ни старался Алеша изменить это ритмом ходьбы, ничего у Алеши не получалось, не выходило ему облегчения - на каждый выдох отца все его существо отвечало вдохом: выдох - вдох, выдох - вдох... Алеша почувствовал, что он выдыхается, прибавил шагу и обогнал отца. Там, впереди, воздух был чист и легок, и в черноземе неба сверкали крупные, круглые звезды, шевелясь в своих лунках и бесшумно в них проворачиваясь. Гриша лежал в раскладушке, упираясь локтем в брезент и держа на ладони свою пшеничную голову. - Я тебе постелил,- сказал он Алеше. И Алеша увидел у другой стенки кровать, накрытую одеялом с белым отогнутым уголком. Он разделся и лег, потянувшись, как кошка, и весь наполнился тем блаженством, той дивной, все утоляющей благодатью, которая так сладко поет о божественном происхождении наших трудов и нашей усталости. Гриша громко зевал - до слез, но ни за что не хотел засыпать. Завелась в нем тревога, предчувствие, расплывчатая, но звонкая грусть - на тайном ветру дрожал ее ледяной колокольчик. Он вылез из раскладушки и тихонечко потащил ее к Алешиной кровати, шлепая по полу босыми ногами. - Алеша... ты спишь? - Не-е-ет! - отвечал Алеша сквозь дрему. - Расскажи мне сказку, Алеша. Мне страшно, когда я не сплю, а темно. - Ну, слушай. Слушаешь? - Слушаю, слушаю! Я весь слушаю.