Семейное дело   ::   Незнанский Фридрих Евсеевич

В молодости они — Николай, Роланд и Илья — были неразлучны; с годами отдалились — разные характеры, разные пути… Но если покойный Николай поддерживал общение как с Роландом, так и с Ильей, то эти двое с трудом выносили один другого. Вот и сейчас назревала очередная стычка, грозящая перерасти в скандал.

— Двадцать лет назад, — откашлявшись, напомнил Роланд, — ты говорил о Советском Союзе как об империи зла, которую нужно разрушить…

— Говорил. Отказываюсь. Глуп был. А некоторые и по сию пору не поумнели.

— Поумнеть, по-твоему, значит, подавлять всякое свободомыслие? Так же, как нас советская власть давила?

— Советская власть — власть безбожная. Нас она тогда давила, потому что красоты не хотела. Не хотела она, чтобы русский человек в красивом доме жил, на красоту смотрел, а хотела, чтобы все серыми были и одинаковыми. Это, я считаю, нехорошо. А вот тех, которые не на словах, а взаправду страну, предками нашими объединенную, рушили да на клочки растаскивали, — правильно давила! Таких и сейчас поприжать не мешало бы!

Нинель Петровна сначала теребила вилку, потом, оставив в покое столовый прибор, принялась тереть лоб. Ничего не помогало: наплывало, возвращалось прежнее состояние тошнотворной одури. Невыносимыми казались эта комната, этот стол, эти гости — все до единого. Она пыталась взять себя в руки… Напрасный труд! Выдержка дала трещину. «Человеческие силы небеспредельны», — облегченно сказала себе Нинель Петровна и завопила во весь голос:

— Эй, вы! Вы что тут устроили? А ну прекратите! Прекратите сейчас же! Друзья, называется! Это поминки или балаган?

Пререкания мгновенно унялись, и гости переполошились.