Симфонии   ::   Белый Андрей

ВСТРЕЧА



Над обителью раздавался свист ветерка и грустно-знакомый вьюжный шелест.

И в бледную, бледную бирюзу ушли снежные рясы. Показался силуэт игуменьи с золотою свечой, и вот она, белая невеста, пошла в ледяные поля на призывный звон вьюги.

Над ее головою потрескивала зубчатая корона огня.

С вознесенной в руках свечой она пала под сквозным золотом солнечных листьев:

«Довольно: — нам вольно: нам от радости больно.

К нам, ах, к нам ты спешишь, в лучах тая.

Во снеговых полях, жемчуговых эта тишь золотая».

И в бледную, бледную бирюзу он шел пламеносным ликом. И в бледную, бледную бирюзу метель рвалась вихреносным криком. И в бледную, бледную бирюзу он шел пламеносным ликом.

Он… Нет, не он.

В ледяной, столбный фонарь било солнце, и он обратил в монастырь взгляд стеклянный. Вихряной столб, как и встарь, метель взвила, и он закрутил свою пыль, осиянный.

И в бледную, бледную бирюзу волна метельного цвета продышала хлопьями пуха.

Как большой одуванчик, взошла метель, изорванная предвесенним деньком.

Игуменья начертала в полях пламеносного змея искряным зубцом свечи.

Змей пополз: это дорожкою колких пчелок ползли на обитель предтекущие светоносцы.

Сияющими жалами текли братья света.

В отдалении несли золотой гроб с мертвецом.

Белая атласная красавица, вся в пурпуровом цвете, стояла с иконой в руках.

Протянула гробу икону и цвет.

И стал воскресший из гроба: от лица его стекало солнце.