Волки и овцы   ::   Островский Александр Николаевич

Бедный друг мой! Чует ли его сердце, какое равнодушие ожидает его здесь!

Купавина . Что ж делать-то, где ж мне взять много-то радости? Сколько есть.

Лыняев . Зачем вы в город ездили?

Купавина . Тысячу рублей денег свезла.

Лыняев . Кому?

Купавина . Меропе Давыдовне.

Лыняев . Да полноте! Зачем, с какой стати?

Купавина . На бедных, по приказанию покойного мужа.

Лыняев . Да никакого приказания не было, никогда он и не думал приказывать. Он терпеть не мог Мурзавецкую и называл ее ханжой. Как вас обманывают-то, ай, ай!

Купавина . Вот вы всегда так несправедливы к Меропе Давыдовне. Когда вы перестанете обижать ее, эту почтенную женщину? Вот посмотрите! (Подает ему письмо, которое взяла у Мурзавецкой.)

Лыняев (рассматривая письмо) . Ну, что хотите со мной делайте, а это подлог!

Купавина . Что вы, что вы, Михайло Борисыч! Возможное ли это дело?

Лыняев (с жаром) . Кто у нее эти штуки работает?

Купавина . Да перестаньте! Мне дико слушать.

Лыняев . Позвольте мне взять это письмо ненадолго.

Купавина . Возьмите, только, пожалуйста, не делайте скандала и не ссорьте меня с Меропой Давыдовной; у меня с ней есть серьезное дело.

Лыняев . Никакого дела, уверяю вас. Я все ваши дела знаю.

Купавина . Не у меня, а у моего мужа были какие-то счеты с Мурзавецким, с братом ее.

Лыняев (с жаром) . Да никаких счетов и не бывало; это опять какая-нибудь подьяческая кляуза.

Купавина . Да успокойтесь, это до вас не касается.