Волки и овцы   ::   Островский Александр Николаевич

Замолчи, пожалуйста! Разве я что дурное говорю? Ты всегда к ней можешь приехать, и принять тебя она должна с честью; ты не баклуши бить, не лясы точить; ты за своим делом, кровным. Вот пусть-ка она послушает.

Купавина . Я с удовольствием.

Мурзавецкая . Ну уж, какое удовольствие! Это дело, матушка, к Богу вопиет; вот что я тебе скажу.

Купавина . Так объясните мне, в чем оно.

Мурзавецкая . Не мое, так мне и объяснять нечего. Он обижен, он тебе и расскажет. Поговорите, так, Бог даст, и сладите. Коли умна, так догадаешься, не дашь себя разорить; а заупрямишься, так не взыщи, своя рубашка к телу ближе.

Купавина . Чем потчевать прикажете?

Мурзавецкая . Что за потчеванье! Я ведь от тебя к празднику в гости еду. У вас тут храмовой праздник неподалеку, а ты, чай, и не знаешь?

Купавина . Как не знать! На моем лугу гулянье бывает. А от чаю все-таки не откажетесь?

Мурзавецкая . Да, пожалуй.

Купавина . Тетя!

Анфуса . Уж я… уж давно… уж, гляди, готов…

Мурзавецкая . А вот эту девицу, извини, — я к тебе погостить привезла.

Купавина . Очень вам благодарна.

Мурзавецкая . Думала, скучно одной-то, с Анфусой-то не много разговоришься, вот, мол, ей птицу-перепелицу, все-таки зубки почесать есть с кем.

Купавина . Извините меня! Я на одну минуту, я только покажу Глафире Алексеевне ее комнату. (Глафире.) Пойдемте.

Купавина и Глафира уходят в дверь направо.