JК
Базалетский бой :: Антоновская Анна Арнольдовна
Страница: 689 из 736Даже привыкшие к внезапным решениям своего предводителя «барсы» изумились: «Ведь победа сама в руки дается! Ведь царь Теймураз, изменник своему слову, в их руках! Ведь судьба снова возносит Моурави на вершину славы и власти! Так почему не использует он победу, почему не разит мечом врагов своих?»
Но еще грознее пронесся голос Саакадзе:
– Дорогу царю Теймуразу! Дорогу!
Из центра азнаурских войск, сомкнувших кольцо вокруг кахетинцев, рог Георгия Саакадзе трубил сигнал отхода.
Теймураз не только обрадовался, но и изумился. Пощада от Саакадзе? Но почему? Ведь он, царь, не щадил и впредь не станет щадить непокорного Ностевца. Война будет продолжаться!
Азнаурские дружинники осаживали коней, пятились назад повстанцы Ничбисского леса, отступали лучники. Оставшись один, Сафар-паша злобно скривил губы, прикоснулся ими к клинку, пересеченному надписью: «Этот ятаган выпрямит дела государства!», и приказал янычарам отъезжать к горе Монахов.
В освободившийся проход кахетинцы ринулись с криками, похожими на вопли раненого зверя.
– Скорей, пока Саакадзе не раздумал. Нет, Саакадзе не смеет раздумать! Не смеет пленить царя!
– Господь не допустил! Испугался, ирод, божьей кары!..
«Почему свеликодушничал Саакадзе?» – мчась за царем, думал Джандиери.
В ярости Димитрий откинулся в седле, до предела натянул тетиву и пустил вслед беглецам стрелу.
– За Даутбека! – сдавленно простонал он.
Царь Теймураз качнулся в седле и, подхваченный князем Чолокашвили, умчался, за ним – князья Кахети, дружинники, телохранители.
Зураб осатанел, он видел гибель своих надежд: внезапно возникший план разгадан прозорливцем Саакадзе! И арагвский владетель в бешенстве обрушился на имеретин.
Но еще грознее пронесся голос Саакадзе:
– Дорогу царю Теймуразу! Дорогу!
Из центра азнаурских войск, сомкнувших кольцо вокруг кахетинцев, рог Георгия Саакадзе трубил сигнал отхода.
Теймураз не только обрадовался, но и изумился. Пощада от Саакадзе? Но почему? Ведь он, царь, не щадил и впредь не станет щадить непокорного Ностевца. Война будет продолжаться!
Азнаурские дружинники осаживали коней, пятились назад повстанцы Ничбисского леса, отступали лучники. Оставшись один, Сафар-паша злобно скривил губы, прикоснулся ими к клинку, пересеченному надписью: «Этот ятаган выпрямит дела государства!», и приказал янычарам отъезжать к горе Монахов.
В освободившийся проход кахетинцы ринулись с криками, похожими на вопли раненого зверя.
– Скорей, пока Саакадзе не раздумал. Нет, Саакадзе не смеет раздумать! Не смеет пленить царя!
– Господь не допустил! Испугался, ирод, божьей кары!..
«Почему свеликодушничал Саакадзе?» – мчась за царем, думал Джандиери.
В ярости Димитрий откинулся в седле, до предела натянул тетиву и пустил вслед беглецам стрелу.
– За Даутбека! – сдавленно простонал он.
Царь Теймураз качнулся в седле и, подхваченный князем Чолокашвили, умчался, за ним – князья Кахети, дружинники, телохранители.
Зураб осатанел, он видел гибель своих надежд: внезапно возникший план разгадан прозорливцем Саакадзе! И арагвский владетель в бешенстве обрушился на имеретин.