Блатной (Автобиографический роман)   ::   Дёмин Михаил

51

Свирепая тоска перед рассветом



По распоряжению врача меня поместили отдельно от прочих больных — в крошечной комнате, расположенной в конце барака, возле кладовой.

В кладовке этой орудовала Валька, больничная кастелянша, разбитная, смешливая, с круглым, в ямочках, лицом и острой грудью, туго и плотно лежащей в вырезе платьица.

Застилая свежими простынями мою постель, она наклонилась низко. И я невольно напрягся, обшаривая глазами ее грудь. Заметив это, Валька сказала тягуче:

— Не пялься… Ослепнешь.

Я отвернулся, закуривая, и почувствовал на щеке теплое прикосновение ее ладони:

— Ну, что ты? Ну, что? — проговорила она мягко. — Не волнуйся…

— А я вовсе и не волнуюсь, — пробормотал я.

— Нет? — прищурилась она.

— Нет.

— Ох, беда мне с вами, — лениво усмехнулась тогда Валька. — Вечно одно и то же… Хотя, впрочем, что ж. Дело житейское.

Затем, постлав постель, она распрямилась. Осмотрела комнату, поджала губы:

— А вы с Костей, видать, ба-а-альшие друзья.

— С чего ты это взяла?

— Ну, как же! Он еще никому таких условий не предоставлял. Отдельная палата, то да се.

— Так ведь, дура, я — остроинфекционный.

— Ну, это ты другим рассказывай, — небрежно отмахнулась Валька. — Костя мне все объяснил.

И опять она легонько провела ладонью по моей щеке:

— Ложись, миленький. Если что будет нужно — я здесь, рядом… Приду.

— Даже ночью? — спросил я, жуя папиросу, жмуря глаза от дыма.