JК
Дочь регента :: Дюма Александр
Страница: 440 из 461На площади стоял шум, факелы погасли, солдат стали теснить, и они кричали: «К оружию!» В какое-то мгновение раздались возгласы:
— Смерть комиссарам! Смерть палачам!
И тогда жерла пушек крепости, заряженных картечью, повернулись к толпе.
— Что я должен делать? — спросил Ламер.
— Рубите! — послышался тот же голос, который все время до этого отдавал распоряжения.
Понкалек опустился на колени.
Помощники палача уложили его голову на плаху. Священники в ужасе разбежались, солдаты задрожали, и Ламер, отвернув голову, чтобы не видеть свою жертву, опустил меч.
Через десять минут площадь опустела, окна закрылись, и свет в них погас. Артиллеристы и фузилёры продолжали стоять вокруг разобранного эшафота и молча смотрели на огромные пятна крови на мостовой.
Монахи, к которым доставили тела казненных, с ужасом увидели, что, как говорил Ламер, их действительно пять, а не четыре. У одного из трупов в руке была смятая бумага.
Это был приказ о помиловании остальных четырех!
Тогда только все объяснилось, и преданность Гастона, не имевшего доверенных лиц, стала известна.
Монахи хотели отслужить мессу, но председатель суда Шатонёф, опасавшийся беспорядков в Нанте, приказал отслужить ее как можно скромнее.
В среду на страстной неделе казненные были преданы земле. В часовню, где были погребены их изувеченные тела, по слухам, засыпанные известью, наполовину уничтожившей останки, народ не пустили.
Так закончилась нантская трагедия.
XXXIX.
— Смерть комиссарам! Смерть палачам!
И тогда жерла пушек крепости, заряженных картечью, повернулись к толпе.
— Что я должен делать? — спросил Ламер.
— Рубите! — послышался тот же голос, который все время до этого отдавал распоряжения.
Понкалек опустился на колени.
Помощники палача уложили его голову на плаху. Священники в ужасе разбежались, солдаты задрожали, и Ламер, отвернув голову, чтобы не видеть свою жертву, опустил меч.
Через десять минут площадь опустела, окна закрылись, и свет в них погас. Артиллеристы и фузилёры продолжали стоять вокруг разобранного эшафота и молча смотрели на огромные пятна крови на мостовой.
Монахи, к которым доставили тела казненных, с ужасом увидели, что, как говорил Ламер, их действительно пять, а не четыре. У одного из трупов в руке была смятая бумага.
Это был приказ о помиловании остальных четырех!
Тогда только все объяснилось, и преданность Гастона, не имевшего доверенных лиц, стала известна.
Монахи хотели отслужить мессу, но председатель суда Шатонёф, опасавшийся беспорядков в Нанте, приказал отслужить ее как можно скромнее.
В среду на страстной неделе казненные были преданы земле. В часовню, где были погребены их изувеченные тела, по слухам, засыпанные известью, наполовину уничтожившей останки, народ не пустили.
Так закончилась нантская трагедия.
XXXIX.