Двуликий Янус   ::   Наумов Яков Наумович

А фамилия «Задворный» или «Малявкин» вам ничего не говорит? Могу назвать кличку — «Быстрый». И еще одну — «Кинжал». Ну, «Кинжал»?

— Не надо! — истерически взвизгнул Менатян. — Ничего, пожалуйста, не надо! Я сам, сам все вам расскажу. Сам…

Прошло несколько минут, пока к предателю вернулся дар речи. Теперь Менатян заговорил. Он говорил быстро, захлебываясь, глотая слова. Да, говорил Менатян, это правда. Все правда. К немцам он перелетел добровольно, своей волей.

— Добровольно? Но почему? Что толкнуло вас на измену? — спросил Скворецкий.

Пытаясь объяснить свое предательство, Менатян признался, что недовольство советским строем у него появилось давно, еще в юношеские годы. Сначала это была обида за отца, которого, как он считал, несправедливо понизили в должности, направили на рядовую работу, ну и, конечно, обида за то, что резко ухудшилось материальное положение семьи. Потом обида на окружающих, которые, как был уверен Менатян, не ценили и не отмечали его выдающихся личных качеств. А он считал себя выдающейся личностью. Тут — война. С первых ее дней Менатян был оглушен успехами немцев, быстрым продвижением фашистских войск. Он не верил в нашу победу, не сомневался в торжестве немцев и, желая сохранить себе жизнь, решил перейти к врагам. Свое намерение он осуществил при первом же вылете.

Теперь Менатян говорил откровенно, не щадил себя.

Дальше все было так: сначала лагерь для военнопленных, ненадолго, потом разведывательная школа абвера.