JК
Гибель Карфагена :: Сальгари Эмилио
Страница: 29 из 150 — Умри же!
Но его меч рассек воздух: передохнув и собравшись с силами, Фегор, ловкий и увертливый, как угорь, прыгнул в воду, и волны скрыли его от глаз карфагенянина.
Напрасно Хирам вглядывался налитыми яростью глазами в бушующее море: он видел только круговерть с шумом и стоном разбивавшихся о камни мутных волн с седыми гребнями.
Простояв не меньше четверти часа на том месте, где разыгралась драма, Хирам вложил меч в ножны и вернулся к шлюпке, а потом добрался и до гемиолы.
— Если только он утонул, — бормотал карфагенянин, — тогда и моя тайна умерла вместе с ним, и мне нечего бояться в Карфагене. Но что же будет с Фульвией? Бедная девочка! Пока не надо ей говорить, что этот шпион убил ее мать.
С утра гемиолу опять принялись осаждать покупатели тирских товаров. Запасы быстро уменьшались, и на борту судна оставалось ничтожное количество пурпурных тканей, ваз и статуэток, когда к гемиоле подошла богато убранная лодка, в которой сидела молодая девушка поразительной красоты.
Увидев ее, Хирам оживился, а Фульвия непроизвольно схватилась за сердце трепещущей рукой.
— Это она? Та, которую ты любишь? — спросила Фульвия Хирама, спешившего навстречу гостье, уже поднимавшейся по сходням.
И потом прошептала побледневшими губами, поникнув головой:
— Она хороша, она прекрасна. И она — одной крови с тобой, не дитя другой расы, другого народа. Так — лучше!
— Что ты говоришь, девочка! — откликнулся на ходу Хирам.
Но Фульвия не ответила.
Но его меч рассек воздух: передохнув и собравшись с силами, Фегор, ловкий и увертливый, как угорь, прыгнул в воду, и волны скрыли его от глаз карфагенянина.
Напрасно Хирам вглядывался налитыми яростью глазами в бушующее море: он видел только круговерть с шумом и стоном разбивавшихся о камни мутных волн с седыми гребнями.
Простояв не меньше четверти часа на том месте, где разыгралась драма, Хирам вложил меч в ножны и вернулся к шлюпке, а потом добрался и до гемиолы.
— Если только он утонул, — бормотал карфагенянин, — тогда и моя тайна умерла вместе с ним, и мне нечего бояться в Карфагене. Но что же будет с Фульвией? Бедная девочка! Пока не надо ей говорить, что этот шпион убил ее мать.
С утра гемиолу опять принялись осаждать покупатели тирских товаров. Запасы быстро уменьшались, и на борту судна оставалось ничтожное количество пурпурных тканей, ваз и статуэток, когда к гемиоле подошла богато убранная лодка, в которой сидела молодая девушка поразительной красоты.
Увидев ее, Хирам оживился, а Фульвия непроизвольно схватилась за сердце трепещущей рукой.
— Это она? Та, которую ты любишь? — спросила Фульвия Хирама, спешившего навстречу гостье, уже поднимавшейся по сходням.
И потом прошептала побледневшими губами, поникнув головой:
— Она хороша, она прекрасна. И она — одной крови с тобой, не дитя другой расы, другого народа. Так — лучше!
— Что ты говоришь, девочка! — откликнулся на ходу Хирам.
Но Фульвия не ответила.