Город мелодичных колокольчиков   ::   Антоновская Анна Арнольдовна

— На кого патриарх еще ярость изольет?

— Мягкосерд, на тебя.

Подьячий охнул, схватился за бок!

— О-го, грыжа пакость! Аж клешней сжала.

— Воротясь, в мыльне траву пей, в вине настоенную, и клади крест в воду и тою водой себя обдай.

— Лучше солому по бороздам класть.

— И то в помощь… Как-то в Москве откликнется…

— Отбояримся, на то бояре.

— А Аббас-шах на посла Тюфякина жалобу слал и на товарищей посла, что-де в непослушанье у него были: вместо кречетов птичьи хвосты поднесли, оконничных мастеров не прислали вовремя по шаховой просьбе, не пошли представляться шаху на той основе, что послы иных стран у него были, опричь того на конское ученье не явились, когда звал их шах на площадь, и платье не надели, кое им подарил он, Аббас.

— Не своим бо умом и разумом содеяли, а по духу наказа. А Аббас-шах на них кипел за царя грузинцев, Луарсаба. Отполонить хотели.

— Так-то так, а опалы не миновали.

— Душу от телес отторгнуть пустяк.

— Посадить в тюрьму, отобрать вотчины и того легче.

— Олоферну-царю голову царица отсекла.

— Загадывать не будем. За наши головы Посольский приказ в ответе.

— А от казаков — прелесть!

— Не так молвишь. Им на южных рубежах стоять, отражать турок, крымцев да ногайцев. Им и вести о врагах слать.

— Что впрок, то впрок.

— А перед султаном и впредь нам досадой радость засчитывать.

— Хитро! Малину за плевел выдать.

— Бурсака ж — за разорителя.