JК
Гуарани :: Аленкар Жозе де
Страница: 410 из 424Ты должен жить там, где родился, Пери.
— Ты будешь плакать!
— Смотри! — воскликнула девушка и вытерла слезы. — Я уже не плачу.
— Тогда поешь чего-нибудь.
— Хорошо, давай завтракать вместе, как ты прежде завтракал в лесу со своей сестрой.
— У Пери никогда не было сестры.
— Зато теперь есть, — сказала она, улыбаясь.
И, как настоящая дочь лесов, как истая индианка, девушка разделила трапезу со своим другом, с присущим ей изяществом подавая ему плоды.
Пери был восхищен внезапной переменой, происшедшей в его сеньоре. Но сердце его сжималось от боли. Он думал, что она очень быстро утешилась и мысль о разлуке с ним ее не печалит.
О себе он не думал. Хорошее настроение его сеньоры было для него важнее всего. Он жил ее жизнью, больше чем своей собственной.
Подкрепившись, Пери снова взялся за свою работу. К Сесилии, которая вначале была совсем истомлена и подавлена, начала возвращаться ее прежняя живость.
Ее прелестное лицо все еще было сумрачно от всех тяжелых событий, свидетельницей которых ей довелось стать, и больше всего от великого несчастья, лишившего ее отца и матери.
Но этот налет грусти придавал ее чертам столько трогательной прелести, что красота ее только выигрывала.
Предоставив Пери заниматься своим делом, она пошла к берегу реки и села возле кустов увайя, к которым была привязана лодка.
— Ты будешь плакать!
— Смотри! — воскликнула девушка и вытерла слезы. — Я уже не плачу.
— Тогда поешь чего-нибудь.
— Хорошо, давай завтракать вместе, как ты прежде завтракал в лесу со своей сестрой.
— У Пери никогда не было сестры.
— Зато теперь есть, — сказала она, улыбаясь.
И, как настоящая дочь лесов, как истая индианка, девушка разделила трапезу со своим другом, с присущим ей изяществом подавая ему плоды.
Пери был восхищен внезапной переменой, происшедшей в его сеньоре. Но сердце его сжималось от боли. Он думал, что она очень быстро утешилась и мысль о разлуке с ним ее не печалит.
О себе он не думал. Хорошее настроение его сеньоры было для него важнее всего. Он жил ее жизнью, больше чем своей собственной.
Подкрепившись, Пери снова взялся за свою работу. К Сесилии, которая вначале была совсем истомлена и подавлена, начала возвращаться ее прежняя живость.
Ее прелестное лицо все еще было сумрачно от всех тяжелых событий, свидетельницей которых ей довелось стать, и больше всего от великого несчастья, лишившего ее отца и матери.
Но этот налет грусти придавал ее чертам столько трогательной прелести, что красота ее только выигрывала.
Предоставив Пери заниматься своим делом, она пошла к берегу реки и села возле кустов увайя, к которым была привязана лодка.