JК
Из Парижа в Бразилию по суше :: Буссенар Луи Анри
Страница: 701 из 777Именно на этой понятной человеческой слабости строили свой расчет изощренные истязатели, прибегнувшие к сей необычной и крайне жестокой пытке [635] , уже позволявшей им не раз одерживать верх над своими жертвами, как бы ни была велика воля последних и как бы ни был крепок их организм.
Пошел пятый день заключения Жака и Жюльена. Французам вновь принесли адское кушанье. Но тюремщик, увидев, что заключенные буквально не в себе, не осмелился войти в камеру, несмотря на присутствие отряда солдат, и удовольствовался тем, что, слегка приоткрыв дверь, — ровно настолько, насколько позволяла цепочка, — поставил сосуды с едой на пол и втолкнул их внутрь.
Теперь узникам был предложен ананасовый компот!
Вид ломтей хлеба, пропитанных сиропом, густым, как клей, исторг из груди Жака град проклятий. Издававшиеся им короткие, глухие звуки напоминали скорее вой волка, нежели человеческий голос. Неимоверная жестокость перуанцев и так уже принесла друзьям столько страданий, и теперь терпению одного из них пришел конец.
Неумолимое желание пить, ни на минуту не оставлявшее бедных мучеников, выворачивало у них внутренности, обжигало глотку, лишало их голоса, а временами мутило рассудок. В этих призраках с посиневшими губами, запавшими, в темных кругах глазами, мертвенно-бледными лицами и приоткрытым ртом, из которого вырывалось лишь хриплое, прерывистое дыхание, с трудом можно было узнать бесстрашных французов-путешественников.
Пошел пятый день заключения Жака и Жюльена. Французам вновь принесли адское кушанье. Но тюремщик, увидев, что заключенные буквально не в себе, не осмелился войти в камеру, несмотря на присутствие отряда солдат, и удовольствовался тем, что, слегка приоткрыв дверь, — ровно настолько, насколько позволяла цепочка, — поставил сосуды с едой на пол и втолкнул их внутрь.
Теперь узникам был предложен ананасовый компот!
Вид ломтей хлеба, пропитанных сиропом, густым, как клей, исторг из груди Жака град проклятий. Издававшиеся им короткие, глухие звуки напоминали скорее вой волка, нежели человеческий голос. Неимоверная жестокость перуанцев и так уже принесла друзьям столько страданий, и теперь терпению одного из них пришел конец.
Неумолимое желание пить, ни на минуту не оставлявшее бедных мучеников, выворачивало у них внутренности, обжигало глотку, лишало их голоса, а временами мутило рассудок. В этих призраках с посиневшими губами, запавшими, в темных кругах глазами, мертвенно-бледными лицами и приоткрытым ртом, из которого вырывалось лишь хриплое, прерывистое дыхание, с трудом можно было узнать бесстрашных французов-путешественников.