JК
Из Парижа в Бразилию по суше :: Буссенар Луи Анри
Страница: 703 из 777 — Но ты же можешь погибнуть!
— Что ты, сие небольшое кровопускание пошло мне лишь на пользу! — отвечал Жюльен, пытаясь подобной возвышенной ложью скрыть головокружение. — Если я и умру, то не от этого. Помоги мне только завязать рану… Так, хорошо! Нельзя терять ни капли: крови у меня хватит еще на два-три раза.
— Что ты!.. Неужели ты думаешь, что, будучи в сознании, я согласился бы на такое? Ведь это было бы с моей стороны непростительным преступлением по отношению к тебе!
— Не говори глупостей: хоть у тебя мышцы и сильнее, чем у меня, но перед голодом и жаждой ты по сравнению со мной более беззащитен. В конце концов, если и я в свою очередь свалюсь, то ты дашь свою кровь мне…
Внезапно донесся грохот — откуда-то издалека, со стороны моря.
— Это пушка, — произнес Жак, почувствовавший себя лучше после «возлияния».
— Только бы не бомбили этот проклятый город, а то мы окажемся еще, ко всему прочему, и погребенными под развалинами нашей тюрьмы!
— Хорошо, если бы это был военный французский корабль, пришедший из Лимы.
— Ты же прекрасно знаешь, что такое невозможно: наш славный метис едва ли проделал полпути.
— Слышишь крики горожан?.. И барабанную дробь?.. Ну и гвалт поднялся! Надо же, как забегали наши тюремщики!.. Должно быть, что-то стряслось!..
Заскрежетала, поднимаясь, деревянная стена-перегородка, и, как и пять дней назад, взору пленников предстала зала, в которой в прошлый раз заседал военный совет.
— Что ты, сие небольшое кровопускание пошло мне лишь на пользу! — отвечал Жюльен, пытаясь подобной возвышенной ложью скрыть головокружение. — Если я и умру, то не от этого. Помоги мне только завязать рану… Так, хорошо! Нельзя терять ни капли: крови у меня хватит еще на два-три раза.
— Что ты!.. Неужели ты думаешь, что, будучи в сознании, я согласился бы на такое? Ведь это было бы с моей стороны непростительным преступлением по отношению к тебе!
— Не говори глупостей: хоть у тебя мышцы и сильнее, чем у меня, но перед голодом и жаждой ты по сравнению со мной более беззащитен. В конце концов, если и я в свою очередь свалюсь, то ты дашь свою кровь мне…
Внезапно донесся грохот — откуда-то издалека, со стороны моря.
— Это пушка, — произнес Жак, почувствовавший себя лучше после «возлияния».
— Только бы не бомбили этот проклятый город, а то мы окажемся еще, ко всему прочему, и погребенными под развалинами нашей тюрьмы!
— Хорошо, если бы это был военный французский корабль, пришедший из Лимы.
— Ты же прекрасно знаешь, что такое невозможно: наш славный метис едва ли проделал полпути.
— Слышишь крики горожан?.. И барабанную дробь?.. Ну и гвалт поднялся! Надо же, как забегали наши тюремщики!.. Должно быть, что-то стряслось!..
Заскрежетала, поднимаясь, деревянная стена-перегородка, и, как и пять дней назад, взору пленников предстала зала, в которой в прошлый раз заседал военный совет.