Страница:
37 из 209
А затем доминиканец сжато и сухо объяснил Алатристе и итальянцу, что не прячет лицо под маской, не скрывает имени, не нуждается в том, чтобы по-воровски прокрадываться сюда во тьме ночной, ибо Господь вверил ему такую власть и наделил его таким могуществом, что он в мгновение ока способен уничтожить любого врага святой нашей матери Церкви и его католического величества, государя обеих Испании. Покуда слушавшие эту рацею оторопело сглатывали слюну, монах, помедлив, чтобы убедиться, что слова его произвели должное действие, заговорил столь же напористо и угрожающе.
– Вы – наемные убийцы, и грехов у вас на совести не меньше, чем крови – на ваших шпагах Но пути господни неисповедимы, и случается для правого дела избирать кривые дорожки, а благое дело творить руками недостойных.
Недостойные опасливо переглянулись, а брат Эмилио Боканегра продолжал свою речь, содержание которой вкратце сводилось к тому, что нынче ночью дано им поручение, вдохновленное свыше, и надо его исполнить, ибо так послужат они отправлению божественного правосудия. Если же откажутся, попытаются отвертеться или улизнуть, падет на их головы гнев Господень, и где бы ни попытались они укрыться от него, везде настигнет их длинная, не знающая пощады рука Святейшей инквизиции.
Короче говоря, не шутите с огнем, господа.
Произнеся все это, доминиканец умолк, и никто не осмеливался нарушить наступившую тишину.
Даже итальянец позабыл про свои рулады – а это само по себе свидетельствует о многом. В тогдашней Испании ссора со всемогущей и вездесущей инквизицией означала не то что очень серьезные неприятности, а сущее бедствие, проще говоря – прямую дорогу сперва за решетку, потом на дыбу, а потом и на костер.
|< Пред. 35 36 37 38 39 След. >|