Колодезь Иакова   ::   Бенуа Поль

У крыльца они встретили садовника.

– Ну, старина Проспер, – обратился к нему де Биевр. – Вы позаботились о цветах для главного цветника? Я помню, что советовал вам взять монгольские скабиезы.

– Я был в Париже, ваше сиятельство, но монгольские скабиезы в этом году в четыре раза дороже, чем пять лет назад, когда вы их оценивали в…

– Теперь другое дело, – смеясь, прервал его де Биевр. – Постарайтесь достать их во что бы то ни стало.

Столовая находилась в нижнем этаже дома и занимала его почти целиком. Она была бы темной без открытых настежь больших стеклянных дверей, в которые доносился щебет пролетающих над парком птиц. Стены ее были обиты старинными гобеленами, на которых была передана история Эсфири. Один из гобеленов изображал триумф еврейской героини, выраженный в классической трагедии следующим двустишием:

«Эсфирь победила Персии женщин.

Природа и небо исполнились зависти к ней».

Де Биевр не спускал глаз с молодой женщины. Взгляд танцовщицы был устремлен на старинное ожерелье, охватывающее лоб владычицы Ассирии.

– И вы, Жессика, – сказал он сурово, – и вы достигли славы.

Она вздохнула, но молчала.

– Вы счастливы, Жессика? Другой женщине, я, без сомнения, не предложил бы этого вопроса.

– Не славой своей гордилась Эсфирь, – ответила она уклончиво.

– А чем же?

Танцовщица молчала.

– Я понимаю вас лучше, чем вы думаете! Одна маленькая подробность мне многое объясняет.