JК
Шут и император :: Гордон Алан
Страница: 112 из 332Второй мужской голос ответил: «Отлично. Только обеспечь мне возможность беспрепятственного входа и выхода». А первый ему: «Это моя забота. Зря, что ли, я там сижу. У тебя будет пароль, чтобы миновать стражников. Сделав дело, ты еще до первых петухов спокойно покинешь город».
Цинцифицес замолчал, потирая лоб.
— А потом второй мужчина рассмеялся, — добавил он. — Тихим злобным смехом. «Это будет интересно, — сказал он. — Мне еще не приходилось убивать императоров».
ГЛАВА 7
У мудрого глаза его — в голове его, а глупый ходит во тьме.
Екклесиаст, 2, 14.
В комнате не раздавалось ни звука, лишь потрескивали горящие факелы да из-за бетонной стены доносились приглушенные удары молота по наковальне. Цинцифицес сидел на кровати, подтянув ноги к груди и закрыв глаза.
— Но император еще жив, — наконец нарушил молчание Клавдий.
— Наверное, подходящее время пока не наступило, — откликнулся Цинцифицес.
— А они не упомянули, чего ждут? — спросил я.
— Больше они ни о чем не говорили, — сказал он. — Я не узнал эти голоса. Первый собеседник говорил по-гречески без акцента. Второй, по-моему, мог быть родом откуда-то с севера, но он говорил слишком мало, и мне не удалось точнее определить его происхождение. С тех пор я больше их не слышал. Я рассказал все Тиберию, рассудив, что это дело больше касается его, чем меня. Я не особо озабочен тем, кто правит этой вырождающейся империей. Тиберий, естественно, разволновался.
Цинцифицес замолчал, потирая лоб.
— А потом второй мужчина рассмеялся, — добавил он. — Тихим злобным смехом. «Это будет интересно, — сказал он. — Мне еще не приходилось убивать императоров».
ГЛАВА 7
У мудрого глаза его — в голове его, а глупый ходит во тьме.
Екклесиаст, 2, 14.
В комнате не раздавалось ни звука, лишь потрескивали горящие факелы да из-за бетонной стены доносились приглушенные удары молота по наковальне. Цинцифицес сидел на кровати, подтянув ноги к груди и закрыв глаза.
— Но император еще жив, — наконец нарушил молчание Клавдий.
— Наверное, подходящее время пока не наступило, — откликнулся Цинцифицес.
— А они не упомянули, чего ждут? — спросил я.
— Больше они ни о чем не говорили, — сказал он. — Я не узнал эти голоса. Первый собеседник говорил по-гречески без акцента. Второй, по-моему, мог быть родом откуда-то с севера, но он говорил слишком мало, и мне не удалось точнее определить его происхождение. С тех пор я больше их не слышал. Я рассказал все Тиберию, рассудив, что это дело больше касается его, чем меня. Я не особо озабочен тем, кто правит этой вырождающейся империей. Тиберий, естественно, разволновался.