Ленинградская зима   ::   Ардаматский Василий Иванович

— Весь день бьют по площади Труда, — тихо сказал Прокопенко. — Просто непонятно, что они там нашли.

— Обстрел по-прежнему слепой, — ответил Грушко.

— Значит, что же мне рассказывать? — спросил Потапов. — Как меня немцы выгнали, забыв на всякий случай расстрелять?

— Оставьте, Потапов, шутки, — сказал Стрельцов. — Нужна золотая середина, нужен такой поворот, чтобы у них руки опустились.

— А что, если Потапову вообще не удалось перейти фронт? — предложил Прокопенко.

— Об этом надо было думать раньше, — возразил Потапов. — У них возникнет простой вопрос: где я столько времени болтался?

Все задумались.

— С полным минусом прийти нельзя, нам ведь нужно получить их второй канал связи, — продолжал Стрельцов.

— Получив минус от Потапова, они как раз и обратятся ко второму каналу, — подал голос Грушко.

— Но они сделают это уже без участия не оправдавшего их надежд Потапова, — сказал Стрельцов.

— Узнаем на допросе, — ответил Грушко.

— А если не узнаем?

В наступившей тишине слышно было поскрипывание кожаного пальто Стрельцова и снова — далекие глухие разрывы.

— Я все-таки не понимаю… — сказал Потапов. — Почему мы их оберегаем даже от мысли действовать? Разве их письмо немцам и то, что они меня послали с ним через фронт, — это не действие?

— И тем не менее это еще не действие, — ответил Стрельцов. — Это только готовность действовать, а важно то, что последует после этого.