Мексиканские ночи   ::   Эмар Густав

Потом сгневом произнес:

— Что все это значит? Я спасаю человека. Бог знает, с какими трудностями привожу его сюда, а меня вот как встречают!

— Радуйся, — с горечью сказал Оливье, — ты совершил доброе дело, с чем тебя и поздравляю. Скоро ты увидишь плоды своих забот.

— Ничего не понимаю! — вскричал молодой человек.

— Зачем тебе понимать, бедный мальчик! — Оливье пожал плечами. — Ты поступил по велению сердца без всяких раздумий. Мне не в чем тебя упрекнуть. И я не стану ничего объяснять.

— Вы должны объяснить!

— Ты знаешь этого человека?

— Откуда я могу его знать?

— А раз не знаешь, зачем привез на ранчо, никого не предупредив?

— Все очень просто. Я возвращался из Чолулы, когда нашел его умирающим на дороге. Разве не должен был я из человеколюбия оказать ему помощь? Ведь он — христианин!

— Да, да, — с иронией ответил Оливье, — ты поступил благородно. — И уже совсем другим тоном добавил: — Это краснокожие, среди которых ты жил, научили тебя милосердию? — И, не дав Доминику слова сказать, произнес: — Ты совершил недоброе дело, но хватит об этом: что сделано, то сделано. Лопес проводит его в подземелье, и о нем позаботятся. Иди, Лопес, не теряй времени, а я поговорю с Домиником.

Доминик между тем уже раскаивался в том, что так легко поддался жалости и спас совершенно незнакомого ему человека.