JК
Морская школа :: Коковин Евгений Степанович
Страница: 112 из 122Вот и сейчас он захватил с собой краски, кисти и лист плотной ватманской бумаги. Но рисовать ему не пришлось. Мешал сильный ветер, хотя Илько и пытался укрыться от его буйных порывов за трубой.
А казалось, как хорошо бы запечатлеть на бумаге бушующий залив: темно-зеленые волны, сверкающую россыпь брызг и рвущиеся с мачт и флагштоков цветистые флаги! Как меняются краски со сменой погоды! Я был уверен, что Илько мог передать на бумаге не только краски, но и все движение в порту, весь шум шторма: свист ветра в снастях, удары флагов, гром прибоя. Даже горьковатый вкус волны моряны, даже острый запах из сельдяной бочки, прибитой волнами к борту «Снэрка», – все мог передать Илько. Всему этому его научил Петр Петрович – замечательный человек, большевик, художник. Он первый позаботился о судьбе бедного ненецкого мальчика. Хотя я никогда не видел Петра Петровича, но хорошо представлял его и всегда с благодарностью за Илько вспоминал о нем.
– Нет, рисовать нельзя! – с досадой сказал Илько, пряча в карман коробку с акварельными красками.
– Да, здорово штормит!
– Вот если бы нас такой шторм застал в море, – заметил Матвеев, повернувшись спиной к ветру и сложив ладони корабликом, чтобы закурить папиросу, – все кишки бы у вас вывернуло.
– Не вывернуло бы, – убежденно сказал я. – Как-нибудь выстояли бы…
После завтрака механик поручил мне и Илько очень ответственную и нелегкую для нас работу – разобрать донку. Он так и сказал:
– Попробуйте разобрать самостоятельно.
А казалось, как хорошо бы запечатлеть на бумаге бушующий залив: темно-зеленые волны, сверкающую россыпь брызг и рвущиеся с мачт и флагштоков цветистые флаги! Как меняются краски со сменой погоды! Я был уверен, что Илько мог передать на бумаге не только краски, но и все движение в порту, весь шум шторма: свист ветра в снастях, удары флагов, гром прибоя. Даже горьковатый вкус волны моряны, даже острый запах из сельдяной бочки, прибитой волнами к борту «Снэрка», – все мог передать Илько. Всему этому его научил Петр Петрович – замечательный человек, большевик, художник. Он первый позаботился о судьбе бедного ненецкого мальчика. Хотя я никогда не видел Петра Петровича, но хорошо представлял его и всегда с благодарностью за Илько вспоминал о нем.
– Нет, рисовать нельзя! – с досадой сказал Илько, пряча в карман коробку с акварельными красками.
– Да, здорово штормит!
– Вот если бы нас такой шторм застал в море, – заметил Матвеев, повернувшись спиной к ветру и сложив ладони корабликом, чтобы закурить папиросу, – все кишки бы у вас вывернуло.
– Не вывернуло бы, – убежденно сказал я. – Как-нибудь выстояли бы…
После завтрака механик поручил мне и Илько очень ответственную и нелегкую для нас работу – разобрать донку. Он так и сказал:
– Попробуйте разобрать самостоятельно.