JК
Морская школа :: Коковин Евгений Степанович
Страница: 50 из 122Ну, скоро весна, пусть опять на Юрос рыбачить приезжает. Очень толковый старик, он мне по душе…
А кто был не по душе одинокому леснику! Мы никогда не слыхали, чтобы Григорий кого-нибудь ругал. Хотя он и казался замкнутым и подолгу жил в полном одиночестве, но я чувствовал, что он любит людей. Это кто-то наврал Косте, будто Григорий злой и нелюдимый человек.
Вот английских и американских офицеров он ненавидел. Ненавидел за издевательство над Илько, за бесчинства, которые они творили на Юросе, глуша гранатами рыбу, за убийство на глазах у Григория двух крестьян из ближайшей деревни. Даже человек, живший вдали от селений, в глуши, и тот видел и пережил злодейства чужеземных захватчиков.
Весна в этом году пришла рано. Апрельские теплые ветры и солнце изморили на Северной Двине лед. В верховьях начались подвижки льда. И вот на мачте полуэкипажа взвились новые сигнальные флаги: «Лед ломает против города и выше. Подъем воды 8 футов».
Обдирая деревянные причалы, сметая пристани и сваи, дробя в щепы не убранные вовремя лодки, Двина буйно сбрасывала в море свои ледяные путы.
Казалось, что реки быстро очистятся ото льда. Но дед Максимыч не верил ранней весне.
– Погодите еще ликовать, – сказал он вечером, когда стало известно, что уровень воды уже упал на один фут. – Погодите. Вот что еще утро покажет.
Утром меня разбудил Костя:
– Димка, смотри, что делается. Вода прибывает! Затор льда во всех устьях!
Я вскочил и выглянул в окно. Весь наш двор был заполнен водой.
А кто был не по душе одинокому леснику! Мы никогда не слыхали, чтобы Григорий кого-нибудь ругал. Хотя он и казался замкнутым и подолгу жил в полном одиночестве, но я чувствовал, что он любит людей. Это кто-то наврал Косте, будто Григорий злой и нелюдимый человек.
Вот английских и американских офицеров он ненавидел. Ненавидел за издевательство над Илько, за бесчинства, которые они творили на Юросе, глуша гранатами рыбу, за убийство на глазах у Григория двух крестьян из ближайшей деревни. Даже человек, живший вдали от селений, в глуши, и тот видел и пережил злодейства чужеземных захватчиков.
Весна в этом году пришла рано. Апрельские теплые ветры и солнце изморили на Северной Двине лед. В верховьях начались подвижки льда. И вот на мачте полуэкипажа взвились новые сигнальные флаги: «Лед ломает против города и выше. Подъем воды 8 футов».
Обдирая деревянные причалы, сметая пристани и сваи, дробя в щепы не убранные вовремя лодки, Двина буйно сбрасывала в море свои ледяные путы.
Казалось, что реки быстро очистятся ото льда. Но дед Максимыч не верил ранней весне.
– Погодите еще ликовать, – сказал он вечером, когда стало известно, что уровень воды уже упал на один фут. – Погодите. Вот что еще утро покажет.
Утром меня разбудил Костя:
– Димка, смотри, что делается. Вода прибывает! Затор льда во всех устьях!
Я вскочил и выглянул в окно. Весь наш двор был заполнен водой.