JК
Морская школа :: Коковин Евгений Степанович
Страница: 69 из 122Мастер прикоснулся острием зубила к диску. Послышался резкий звук, и узкий снопик белых искр брызнул из-под зубила.
Мы снова вернулись к тискам. Мастер зажал в тисках кусок железа, легко разрубил его и показал мне кромку. Кромка была блестящая и совершенно гладкая, словно отрезанная. Я посмотрел на мастера смущенно, он на меня – ободряюще:
– Ничего, научишься. Мастерство не вдруг приходит!
Жизнь в те времена была еще трудная. Но люди знали, что все страшное осталось позади, они видели обновление жизни и верили в будущее.
Еще весной все женщины с нашей улицы начали работать на общих огородах за Соломбалой – копали грядки, сажали картошку, потом окучивали и пололи. Мы, ребята, тоже работали на огородах.
Теперь, осенью, картофель первого урожая выкопали. Но нам уже ходить на огороды не приходилось: почти весь день мы проводили в школе и в учебных мастерских.
Мать работала не только на огородах, кроме того, она шила по заказу завода для рабочих куртки из грубой материи, которая называлась чертовой кожей.
Маме шел сорок второй год. Высокая, худощавая, она всегда казалась утомленной. И все-таки я никогда не видел ее дома сидящей без дела. Последнее время она нередко ходила с другими женщинами на какие-то делегатские собрания, но в субботние вечера неизменно зажигала у иконы лампадку.
Мы снова вернулись к тискам. Мастер зажал в тисках кусок железа, легко разрубил его и показал мне кромку. Кромка была блестящая и совершенно гладкая, словно отрезанная. Я посмотрел на мастера смущенно, он на меня – ободряюще:
– Ничего, научишься. Мастерство не вдруг приходит!
Жизнь в те времена была еще трудная. Но люди знали, что все страшное осталось позади, они видели обновление жизни и верили в будущее.
Еще весной все женщины с нашей улицы начали работать на общих огородах за Соломбалой – копали грядки, сажали картошку, потом окучивали и пололи. Мы, ребята, тоже работали на огородах.
Теперь, осенью, картофель первого урожая выкопали. Но нам уже ходить на огороды не приходилось: почти весь день мы проводили в школе и в учебных мастерских.
Мать работала не только на огородах, кроме того, она шила по заказу завода для рабочих куртки из грубой материи, которая называлась чертовой кожей.
Маме шел сорок второй год. Высокая, худощавая, она всегда казалась утомленной. И все-таки я никогда не видел ее дома сидящей без дела. Последнее время она нередко ходила с другими женщинами на какие-то делегатские собрания, но в субботние вечера неизменно зажигала у иконы лампадку.