Огонь на ветру   ::   Фингарет Самуэлла Иосифовна

Михейка ушёл, но, не сделав и трёх шагов, воротился.

– Для Нино бронзу с рисунком припас, да пришлось с подарком расстаться, – сказал он смущённо. – Передай, чтобы помнила. Через тебя она мне сестрой доводится.

– Будь счастлив, мой мальчик, на твоей далёкой лесной родине.

«Давно Липарит и господин Бека про меня догадались. Молчали из благородства и доброты», – подумал Михейка. Он поклонился по-русски, поясным низким поклоном, коснувшись рукой земли, и скрылся в толпе.



Глава XVIII

ТРИ ВСАДНИКА НА РАССВЕТЕ

Юрий Андреевич сидел на ковре, склонив голову и обхватив руками поднятые колени. Ковёр вместе с постелью и подносом с едой принёс вчера юркий монашек. По тому, как кланялся, как постель расстилал, да ещё по серебряному кувшину и блюду с узорами, было ясно, что знают, какой птице связали крылья. На вопрос, отчего осмелились святое место в узилище превратить, монашек ничего не ответил, приложил тощие пальцы к ушам и губам и покачал головой: не слышу, мол, и не говорю. Юрий Андреевич хлопнул в ладони у него за спиной, монашек не вздрогнул, не обернулся. Пока монашек находился в пещере, плита висела до половины приподнятой, и было видно, что весь проход забит воинами. Крепко взялись его стеречь.

С рассвета сверху понёсся стук. Где-то поблизости работали каменотёсы, решетили скалу новыми переходами.

Кольчугу Юрий Андреевич снял. Сидел расслабясь. Каждый мускул находился в покое. Одна голова работала без остановок.