Остров надежды   ::   Рытхэу Юрий Сергеевич

И огонь, мне приятнее видеть его, а не запирать в каменный мешок. Вольное всегда приятней для глаза – что человек, что пламя…

– Это верно, – вздохнул Ушаков и покосился на Нанехак.

Женщина уже закончила месить тесто и теперь лепила небольшие дырчатые лепешки, опускала их в кипящий нерпичий жир.

– А правда, что у белых людей сажают в каменный мешок?

– В какой каменный мешок? – не понял Ушаков.

– В тюрьму.

– Бывает…

– Это жестоко.

– Так ведь худого человека нельзя держать рядом с другими людьми. Если он вор, преступник какой или, того хуже, – убийца?

– Вор, конечно, это плохо, – задумчиво отозвался Иерок. – Но украл-то он, наверное, не из озорства, а может, с голоду?

– Верно, с голоду можно украсть, – согласился Ушаков.

– А зачем его в каменный мешок сажать? Его накормить надо.

– Ну вот, представь себе. Ты пришел к своей мясной яме и видишь: кто-то там похозяйничал, взял твой копальхен… Что ты будешь делать?

– Это Рутпын, – спокойно и уверенно сказал Иерок. – Огрызок человека. Но он несчастен и так, потому что вор…

– А что вы с ними делаете? – спросил Ушаков.

– Презираем… Жалеем… Прогоняем из стойбища.

– В России некуда прогонять, поэтому таких людей и сажают в тюрьму…

– Но ведь теперь же нет воров, теперь все равны перед запасами еды…

– Нет, есть еще, – вздохнул Ушаков. – Я уже говорил тебе: люди идут в будущее из прошлого, худое вот так, сразу, не кончится.