Ожерелье королевы   ::   Дюма Александр

Я уехала из Версаля на санях, чтобы поскорее доехать до Парижа; я вышла из дому с мадмуазель де Таверне, чья репутация, слава Богу, одна из самых чистых репутаций при дворе, и поехала в Париж, чтобы лично удостовериться, что король Французский, отец огромной семьи, предоставляет умирать с голоду, прозябать в забвении, беззащитному перед всеми искушениями порока и нищеты, одномуиз членов своей семьи, такому же королю, то есть потомку одного из королей, царствовавших во Франции.

— Я? — с удивлением спросил король.

— Я поднялась, — продолжала королева, — на какой-то чердак и увидела без огня, без света, без денег внучку великого государя и дала сто луидоров этой жертве забывчивости, жертве королевской небрежности.

— Примите в рассуждение, — сказал король, — что я не подозревал вас ни в чем хоть сколько-нибудь несправедливом или бесчестном; мне только не понравился образ действий, рискованное поведение королевы; вы, как всегда, делали добро, но, делая добро другим, вы избрали способ, который делает зло вам самой. Вот в чем я вас упрекаю! А теперь я должен исправить чью-то забывчивость, я должен позаботиться о судьбе некоей королевской семьи.

Я готов. Сообщите мне, кто эти несчастные, и мои благодеяния не заставят себя ждать.

— Полагаю, что имя Валуа достаточно прославлено, государь, чтобы сохраниться в вашей памяти.

— А-а, теперь я знаю, о ком вы заботитесь! — с громким смехом вскричал Людовик XVI. — Это маленькая Валуа? Графиня де… Постойте…

— Де ла Мотт.

— Совершенно верно, де ла Мотт. Ее муж — жандарм? — Да, государь.