Порфира и олива   ::   Синуэ Жильбер

Короче, идеальные жертвенные агнцы. Правители с удовольствием этим пользуются.

— Годы проходят, творится кошмар, и никто даже не пытается его остановить. Значит, император ничего не имеет против этого недоразумения?

— И снова тебе скажу: твои вопросы — ребячество. Ты смотришь на жизнь Цезаря с точки зрения сегодняшнего дня. Те, кто придут позже, не станут задавать вопросов такого рода. Ты хоть понимаешь, за какое дело он взялся? За всю историю этой властительной Империи он — первый правитель, который заинтересовался судьбами бедняков, их надеждами на равенство в этом мире, где столь долго царствовали государи и богачи. Стало быть, невелика важность, если ради достижения подобных целей он должен позволить некоторым болванам-проконсулам закусить удила. Он зачинатель династии, его предназначение в этом, а не в каких-то юридических крючкотворствах. Так что твои христиане...

Сбитый с толку всем тем, что только что узнал, Калликст почувствовал, как его душу захлестывает гневный протест:

— Жизнь христианина, вообще жизнь какого бы то ни было человека стоит больше, чем все мечты о величии Цезаря! С этой несправедливостью надо покончить!

Императрица резко повернулась к нему:

— Надо? Да кто ты такой, что смеешь говорить в подобном тоне?

— Я человек, Юлия Домна, существо из плоти и крови, как и ты.

Молодая женщина внимательно разглядывала своего собеседника. На лице опять проступила улыбка, словно он ее смешил.