Рубин эмира бухарского   ::   Казанин Марк Исаакович

Юля не отрывала глаз от Ратаевского и буквально забросала его вопросами:

— Неужели вы тоже из Петербурга? Я о васстолько, слышала, — жеманно лгала она. — Вы приехали тем же поездом? Боже, как я вам завидую! Петербург, Царское, Александрийский театр, балет — у меня голова кружится. А что носят теперь в Петербурге?

Она, должно быть, непроходимо глупа. Что могли носить в Петербурге в те годы, когда страна только что выходила из мук гражданской войны?

— Как жарко! — Она вынула из ридикюля небольшой складной белый веер. Этими изъеденными молью раритетами кишели тогда барахолки в Петрограде. — А что идет в театрах?

— Да все то же, — поддержал разговор Борис. — Впрочем, у нас свое направление.

— У вас. Боже, как интересно! Какое же?

— Гофман, — сказал Борис.

— Гофман! — воскликнула Юля, как будто она знала, о ком или о чем идет речь.

— Да, да, знаете, его фантастические рассказы, там глубина, символика, особенно для нашего времени. И потом — биомеханика.

Юлю такой разговор несколько утомлял.

— Ну что ж, скоро мы домой? Давайте все вместе, — предложила она.

Я ответил, что ждем линейки.

Это как будто не совпало с планами Юли. Линейка могла разбить компанию.

— Лучше пойдем все вперед до сада и там посидим, а линейка пусть догоняет. А Кристи, неизменный Кристи, — она послала ему обворожительную улыбку, — скажет кучеру, чтоб подал туда.

Кристи только сверкнул зубами в знак согласия.

— Круты дальше, — сказал он и помахал рукой.

Мы двинулись в путь.